All I need is your soul,
And just to make you under my control,
Just forget about your needless god,
And sign this paper right here by your blood
Столько лет, столько долгих лет. Да чего стоит один год, когда в твоем распоряжении вечность, когда ты бессмертен? Долгие века текли, время медленно, но необратимо уходило. Мир старел. Он уже не был так совершенен, как его задумал Отец. Не было той чистоты и непорочности, которую Он вложил в умы своих сыновей и дочерей. Всех соблазнили, совратили, опорочили. Список тех, кому суждено гореть в адском пламени, пополняется ежесекундно. Грехи так соблазняют восприимчивый людской разум – никто не может устоять. Все падают, словно молодые деревья под ударами топора. Но здесь палач – это искушение. Оно сильнее. Бог же не увидел этого, не предусмотрел, а потом просто ушел, оставив мир на попечение своим верным сынам. Что сделали они? Развязали войну. Все погрязло в крови и убийствах. Убивают сейчас даже не ради выгоды. Казалось бы, что человечество прошло огромный путь эволюции, но истинно оно лишь падало с головокружительной высоты. Почти всем приготовлено теплое место под крылом у Дьявола. А ведь раньше они стояли выше прочих – любимые творения Господа. Он говорил всем любить людей, учить из, возносить их выше себя. Но кто они? Кем они были? Ничтожества. Сами по себе они не стоят ничего – оболочки, пустые грязные оболочки, которые можно сломать, высвободив душу, единственное стоящее, что в них есть. Но они готовы истязать ее, сделать слабой, тогда как могли бы воспользоваться. Нет вещи ценней, чем душа. Сильная и прекрасная. И все же, даже несмотря на это величайшее творение, его погрузили в бесполезное человеческое тело, сделав, в итоге, самое отвратительное, что только можно было придумать. Человека разумного. Всего лишь мешок с кровью: его можно пинать, изрывать, бить, иссушать и затем вновь воскрешать. Они не станут возражать – да и что они могут против нас, против элиты ангельских войск, старших в семье, Архангелов? Вот оно – совершенное творение. Ангел. Крылатый и возвышенный. Кто не согласен? Но Отец так не считал. За это меня и изгнали. Униженного, поверженного моим любимым братом за то, что я мыслил иначе, за то, что я любил нашу семью, а не этот сплошной порок. Это достойная причина для предательства с их стороны? Они все, все мои братья, так легко отказались от достоинства, дав людям шанс, так легко поставили Отца и братьев на второй план. Так быстро. И так же, не думая, выгнали меня, заперев в клетке навечно. Все забыли меня. Даже мои собственные Дети. Но я знаю, что некоторые из них еще помнят, как взламывать Печати и ждут Судного Дня так же, как и я.
Я чувствую, что Апокалипсис за порогом.
Дни в Аду длятся дольше, чем на Земле. Здесь время текучее. Месяцы – это годы, а годы – это столетия. Что до меня, то я привык своей клетке. Закрытое помещение, иллюзии пыток и привычная, почасовая боль. Каждый день срывать боль и злобу на том, что окружает. Кричать и выть, бессильно устремляя взгляд уже давно не непорочно белых, а алых глаз наверх, лишь представляя все то, что можно было сделать, что предстоит сделать. Как отомстить за то предательство, которому меня подвергли.
Я уже тысячи раз продумывал план того, что нужно будет сделать. Это великолепные, торжественные марши по обугленной земле, усеянной гниющими трупами убитых людей. Это грандиозные пожары и взрывы, устроенные на местах христианских храмов и церквей. Это разнесенные в прах бушующими стихиями города. И решающая расправа над Небесным войском, после чего я, в победоносном триумфе, отправлюсь на поиски своего Отца. Тогда наступит правосудие, и справедливость возьмет свое. Тогда наступит на земле Ад.
Это были минуты, в которые я предавался мечтам. Звучит нереально, но я – Ангел, а значит, не утратил чувство прекрасного. Оно извращено, но оно есть. Для меня радость видеть разрушения и падения рода людей. Убийства и вирус Кроатон, и множество других способов пыток. Это представят мои «любимые» демоны. И все же, будет безумно скучно, когда я не оставлю никого из шести миллиардов. Но на то я и стою выше других – мановение пальца, и обреченные душу валяются у моих ног. Вот он мой рай.
Так было каждый день. И никто не подавал знака, что ищет меня. Демоны заключали сделки, скупали души, а ангелы сидели на Небесах и чистили перышки. Хотя, с моими крыльями не сравнится ничто. Сколько себя помню. Я был любимым сыном, а значит – прекраснейшим. О, это чувству гордости! Что была за радость увидеть, как ласково смотрит на меня Отец. Я знал, что он любит меня больше, Гавриила, Рафаила. Но тогда я не испытывал ненависти. Я их тоже любил. И сейчас тоже люблю. Но предательства я не прощу. К тому же, все они страстно мечтают уничтожить меня. Наивные младшие братья. Их убить можно, а меня сложнее. Хотя есть еще и старший брат. Михаил. Пример для подражания. Лучший из лучших. Именно ты меня низверг. Я сначала не поверил, когда увидел твою решимость, когда узрел, как ты движешься на меня с пылающим мечом. Пытался сопротивляться, но оказался запертым. Любимый брат предал меня!.. И теперь мне надлежит отомстить. Но нет ничего более сложного, чем вырвать сердце того, за кого был готов отдать жизнь. Я всегда знал это и боролся против этой … сентиментальности. Хотя где-то в глубине души надеялся, что он признает ошибку и встанет рядом со мной. Но чего в нашем мире стоит надежда? Это мне так же понятно.
И так текла моя бесконечная жизнь. Я грыз прутья клетки, а они лишь утолщались. Я выл, но эхо было слишком слабым – меня никто не слышал. И только на пике злобы, там наверху, на месте монастыря, где стоит алтарь, камни сдвигались. Мое могущество сдерживали. Я был слаб и беспомощен. Пока мне в дверь не постучал верный сын. Крайняя точка моего терпения тогда еще не наступила, и впервые за тысячу лет я испытал слабое подобие радости. И нечто похожее на гордость своими творениями.
Точно над моей вековой темницей построили монастырь. Фантастическая идея. Только немного прогадали с ангелом, в честь которого возводить, но это не столь важно. Хотя сие место и не расценивалось как храм Люцифера, для моих ребят, тех, кто пытался вытащить меня на поверхность, это был памятник мне прежнему. Чистому и благородному. Все-таки, как ни крути, как бы мои чувства не были противоречивы, те демоны, кто верен мне, - истинные фанатики. А значит, они сделают все, чтобы вытащить меня. Собственно, в какие-то моменты именно эта мысль поддерживала и не давала окончательно сойти с ума на одной идее мести. Альфа чувствует биение сердец своих подчиненных. Они дают ему силы.
Этого звали Азазель. Он воззвал ко мне, принеся в жертву всех монахинь, находившихся тогда в монастыре, вселившись при этом в священника. Это, похоже, было достаточно забавно наблюдать. Я ясно представлял, как развлекался мой сын, вырывая этим женщинам сердца. Да, именно он искал меня, выворачивался, интриговал, разнюхивал. А значит, раз вариантов больше нет, он должен будет исполнить то, что предначертано. Я не так представлял себе свое освобождение. Но вариантов у меня не было. В тот момент, я стоял в центре своей клетки и смотрел наверх, с трудом, но все же связав себя с мертвой монашкой, лежащей на алтаря. Это было щель, которую нелегко было отыскать. Но она была.
Как мне сделать это? спросил тогда Азазель.
Найди Лилит. Она умеет взламывать печати, моя первый демон была ключом ко всему.
Лилит? изумленно и даже с отвращением в голосе переспросил демон, Но она погрязла в таком … и, немного подождав, обдумывая, как бы ему вытащить Лилит, задал еще один вопрос, я ждал его, Но, Отец, что делать мне?
Найди мне дитя, То самое дитя. Я поручал Азазелю найти себе сосуд. Тот самый сосуд. Другого быть не могло. И спланировать всю его жизнь. На Небесах уже давно знали о том, что должно было произойти. Апокалипсис был предначертан Судьбой.